Тени Шенивашады (СИ) - Кангин Алексей Игоревич

— Означает ли это, что вы отказываетесь от сотрудничества с Таннедер-Ир? — спросил Альтамас.

— Это означает, что я предлагаю решить этот вопрос в установленном порядке, голосованием, — ответил Георг. Ему казалось, что он нашёл ту соломинку, которая может вытянуть его из этой беды. — Предлагаю выдвинуть десять кандидатов от Совета и путём голосования установить, кто из них более достоин принять участие в концессии.

Георг понимал, что даже если он сейчас избавится от угрозы исключения из Совета, то в будущем перед ним встанет другая проблема. Отношения с Советом в любом случае уже будут не те — тзай-тарры обозначили магнатам их внутреннего врага, и теперь любое действие Соленя будет пониматься в первую очередь как попытка узурпировать власть. Но с этим можно было как-то разобраться. Другой же вопрос в том, что тот, кто получит договор концессии от тзай-тарров, станет открытым врагом Соленя, и, используя свои многократно возросшие ресурсы, будет пытаться вытеснить его с рынка.

— Мне представляется, что это отличная идея, — согласился Альтамас. — Господа, если возражений нет, я предлагаю прямо сейчас начать определение кандидатов.

Но едва Севастьян успел договорить, поднялся князь. Он обменялся взглядами с Ран-Ир-Раннаром и произнёс:

— Я боюсь, господа, что вы не правильно поняли смысл нашего сегодняшнего собрания. Мы собрались здесь не для того, чтобы выбирать, а для того, чтобы утвердить кандидатуру господина Георга Соленя в соответствии с правилами Совета.

— Это возмутительно! — воскликнул Маурел. — Вы пытаетесь нарушить все принципы Совета!

— Нет, господин Маурел, это не так, — произнёс Алун, демонстрируя окружающим какой-то свёрток. — Это договор третьего Совета, заключённый между тогдашним Великим князем, моим достопочтимым предком, Феофилактом Дубовым, и Советом магнатов. Действие этого договора никогда не прерывалось и никем не оспаривалось. В договоре указано, что в делах, касающихся всей Вилении в целом, затрагивающих интересы не только отдельных личностей, но всей страны, слово Великого князя является решающим, а Совет лишь выполняет функцию утверждения княжеского решения. Сейчас как раз такой случай. Поэтому сегодня я требую от Совета соблюдения этого договора.

В зале повисло молчание. Ран-Ир-Раннар с довольным видом осматривал разом присмиревших магнатов. Альтамас и Маурел рассматривали переданный им Алуном договор. А Георг думал над тем, как же долго тзай-таррам пришлось дрессировать князя, чтобы он смог без заминок выговаривать такие сложные предложения.

— Но разве уже всё решено? — спросил Альтамас. — Разве господин Солень уже согласился, разве договор концессии уже подписан?

— Согласие господина Соленя не требуется, — ответил Алун. — Я призываю его к исполнению договора как виленского гражданина, а Совет утверждает со своей стороны моё решение. А договор уже подписан.

— Когда? — Слова князя были настолько неожиданными, что Георг даже не понял вначале, что именно он задал этот вопрос.

— Позвольте мне ответить, — не без удовольствия произнёс Ран-Ир-Раннар. — Как вы наверняка заметили, наш воздушный корабль, «Несокрушимый», уже несколько дней находится в небе Кетория. Мы прибыли сюда как раз для того, чтобы обсудить все вопросы концессии с Великим князем и заключить договор. И к настоящему моменту это сделано.

Зал ахнул. Все думали, что тзай-тарры прилетели к Георгу, но на самом деле, пока все глядели на Соленя, в стороне от всей это суеты тзай-тарры тихо и спокойно заключили договор с князем! «Идеальный вариант», — про себя похвалил план тзай-тарров Георг. — «И нет никакого противоречия в их действиях — они действительно заключили договор с главой Вилении, а мне и остальным лишь голову морочили. А мы всё понять не могли, как же они собираются решить проблему противоречий между частным договором с одним магнатом и общевиленскими масштабами добычи».

— Итак, господа, когда все вопросы уже улажены, прошу приступить к утверждению нашего кандидата. Я надеюсь, никто не станет оспаривать действие договора? — произнёс Алун.

— Договор подлинный, — ответил Альтамас, который на Совете как раз отвечал за вопросы соблюдения договоров и правил. Но Георг знал это и без него. В своё время он изучил все договоры, когда-либо заключённые Советом. Договором третьего Совета больше сотни лет не пользовались, поэтому о нём и не вспоминали. Георг был уверен, что и князья о нём забыли. Да, видно, советчики из Итуэдоза напомнили. Магнаты стали слишком беспечны, слишком привыкли считать князя пустозвоном и игрушкой в своих руках. Они забыли, что князь-игрушка вдвойне опаснее самодура, ведь игрушку может прибрать к рукам и кто-то другой.

— Господа, предлагаю, не затягивая обсуждение, приступить к утверждению, — напомнил Алун. — Учитывая особый характер нашей ситуации, предлагаю считать, что все присутствующие согласны с кандидатурой, если они прямо не выражают обратное. Итак, есть ли возражения против кандидатуры господина Соленя?

Магнаты молчали. Оно и понятно — многие арендовали землю у князей, и сейчас выступить против Великого князя, значит, завтра остаться без земли. Или князь мог по своему желанию повысить для кого-то налоги. Или сделать ещё что-нибудь в таком же духе. Солень понял, что сегодня магнаты молча примут это унижение, уже второе за день. Но завтра закипит работа по свержению князя. А вместе с ним — и Георга.

И самым трагичным в этой ситуации было то, что и сам Солень не мог отказаться от предложения князя. Ведь в этом случае он бы остался совсем один против всех: против Совета, который отыграется на нём за слова тзай-тарров; против нового партнёра Итуэдоза, который будет видеть в Солене постоянную раздражающую угрозу; и против князя, который не сможет простить такое наглое неповиновение на глазах у всех магнатов Вилении и послов Итуэдоза. Так Георг, никогда не уважавший князя, оказался вынужден стать его союзником.

«Сегодняшний день уже перевернул историю Вилении», — неожиданно вспомнил Солень слова Трифона. Заседание подходило к концу. Совет утвердил Соленя добытчиком тзай-тана, и все начали расходиться. Вопреки ожиданиям Георга, вопросов и обычного галдежа от магнатов не последовало. Наверное, в присутствии тзай-тарров они постеснялись выяснять отношения. Что ж, это означает только то, что в ближайшем будущем они примутся за это дело с двойной энергией.

Тзай-тарры поблагодарили магнатов за внимание и откланялись. За ними последовал и князь. Скоро в здании Совета остались только триумвират и слуги. Севастьян и Трифон, в отличие от Соленя, который так и сидел на своём месте, куда-то отлучились, но ненадолго. Вскоре они вернулись и снова уселись рядом с Георгом.

— Георг, ты понимаешь, что сегодня произошло? — спросил Севастьян. Но не успел Георг и рта раскрыть, как Трифон уже выпалил:

— Совет посрамлён! Сегодня нам навязали чужую волю.

— Трифон прав, — согласился Альтамас. — Сегодня Совету показали, что решать важные вопросы он не в состоянии. Боюсь представить, что за этим последует.

— Борьба за власть, — ответил Георг. — Вы ведь прекрасно понимаете, что среди нас существуют разные группировки. Какие-то из них уже давно считают, что пора магнатам взять власть в Вилении.

— Мы не хотели бы этого, — сообщил Трифон. — Но без тебя уже не сможем сдерживать других.

— Вы уже попрощались со мной? — Солень попытался изобразить усмешку, но получилось не очень убедительно.

— Георг, это лишь вопрос времени, — ответил Севастьян. — Тебя скоро исключат из Совета. По всей процедуре. И мы не сможем этому противостоять. У нас только два голоса. Включая твой — три.

— Подкуп, шантаж? Неужели всё это больше не работает? — предложил Георг.

— Не в этой ситуации, — отозвался Севастьян. — Подкуп и шантаж хорошо работают, когда речь не идёт о личной неприязни. А у нас уже другой случай. После тех слов тзай-тарров многим кажется, что ты возгордился и тебя надо проучить. Ты стал слишком богат для Совета.